рность за отличное знание строевого устава! - Служу Советскому Союзу! - по-ребячьи звонко, с сияющими глазами ответил суворовец. Долго еще вспоминали мы этого мальчика, решив, что он не иначе, как бывший сын полка. Говорили о недавно созданных суворовских и нахимовских училищах. А кто-то из летчиков заявил: - Если будет у меня после войны сын, обязательно направлю в суворовцы. Больше всего был поражен находчивостью суворовца Маркелов. Он даже рад был, что попал впросак. - Ну и шкет! Подумать только: "Товарищ лейтенант, разрешите получить замечание!" - Николай петушиным голосом повторил просьбу суворовца. - Уверен, из него выйдет настоящий офицер! А может, и полководец. А? Завод нас встретил дружным хором моторов, трудовым ритмом цехов, повеселевшими лицами рабочих. Фронт находился за тысячи километров, позади остались трудности эвакуации, голодные и холодные месяцы первого года войны. Тогда целью жизни каждого рабочего было выполнение приказа - как можно больше и быстрее дать фронту самолетов. В каждом цеху висел лозунг "Все для фронта, все для победы!". В сорок первом и сорок втором годах было много "безлошадных" летчиков - не хватало самолетов. Помню случаи, когда оставленный без присмотра самолет исчезал: его "уводили" на фронт. Командование издавало строгие приказы на этот счет и жестоко наказывало, вплоть до суда военного трибунала. Но случаи повторялись, машины исчезали, и летчики улетали не в тыл, а в бой, сражаться. На авиационных заводах тогда забирали все самолеты подряд, сразу после первых облетов. И радовались - повезло. Иные полки долго ожидали своей очереди на получение "илов". Теперь была иная картина. На заводском аэродроме стояли десятки, сотни штурмовиков. Можно было и выбирать. Летчики, как богатые женихи, присматривались, приценивались к "невестам". И брали, конечно, лучшую, хотя все машины были прочными и надежными. В Волчанок возвращались своим летом. Вел нас лидер - Пе-2. Погода на маршруте оказалась сложная: наступила пора июньских гроз, метавших стрелы молний, часто встречались кучевые облака, шли ливневые дожди. Но весь полк, свыше 30 самолетов, успешно достиг волчанского аэродрома. Подлетали мы к нашему аэродрому ясным днем, с хорошей видимостью. С воздуха сразу заметили - на границе летного поля лежит и, как говорили тогда, "сушит лапти" Ил-2. Когда заходили на посадку, увидели голубые цифры на борту - "44". Ах ты, дорогой наш ветеран! Это был один из тех самолетов, которых в полку теперь были единицы, - одноместный, прошедший путь с момента рождения полка. Самолеты, как и люди, имеют свою судьбу, свою боевую историю. Одни погибали в первом вылете, другие жили долго, не раз были подбиты, ремонтировались и снова возвращались в строй. Такой была и наша "сорокчетверка" - полуштурмовик, полуистребитель. Он особенно отличился в небе Сталинграда, в борьбе с вражескими трехмоторными транспортными машинами Ю-52, доставлявшими грузы окруженной группировке гитлеровцев. С появлением двухкабинных Ил-2 летчики неохотно летали на одноместном. На нем можно подвесить всего две бомбы. Правда, он вооружен эрэсами, пушками и пулеметами. Но зато уменьшен запас горючего, нет воздушного стрелка. Самолет числился за моей эскадрильей, летали на нем поочередно, чтобы никому не было обидно. И, что удивительно, - "сорокчетверка" всегда выходила неуязвимой из самых сложных переплетов. Молодой летчик Миша Лобанов прошел на "сорокчетверке" над Севастополем всю зону зенитного огня, получив лишь одну небольшую пробоину. Кто же сейчас не уберег нашего ветерана? Э