А внизу была земляСтраница 102
кодушное признание. Вспыхнула, поразив Братуху, погасла. Он все вытерпел, ничем себя не унизил. Он хотел одного, чтобы все это скорее кончилось. Но когда они распрощались, желанное облегчение не пришло: в воздухе, в кабине ИЛа, Братуха оказался перед черными зеркальцами пилотажных приборов, собранных Олиными руками. Они располагались так, что, куда бы он ни повернулся, он видел отражение ее лица, ее быструю улыбку, - и снова вспоминал ее подругу на мосточке: "Не ходи туда, Алеша, не ждут тебя там ." Не войной, не боем опечалено, стеснено сердце Братухи. Страдает его самолюбие, но сильнее самолюбия уязвлена его вера в женскую правдивость, разочарование проникает до самых глубин Братухиного существа, напоминая о себе и сейчас, когда летчик наедине с черными зеркальцами приборов ожидает сигнала на штурмовку высоты 43,1. Конечно, все последствия месячного перерыва командиру полка неведомы; но долго тянется предстартовое ожидание, и чего только не передумает за это время майор Крупенин. Так понемногу поднялись в нем и заговорили сомнения относительно Тертышного. По возвращении с завода Тертышный многих огорошил: женился. "Не встречал, не видел, представления не имел!" - отчеканил сияющий молодожен, будучи спрошен, знал ли он свою суженую прежде, и сам удивлялся, как это все у него получилось. "Девятнадцать, - сообщил он, кучерявым джигитом беря в шенкеля парашютную сумку. - Еще братишка - ремесленник, а сестренки нету . Десять классов, плюс это, - прошелся он пальцами по воздуху, как по клавишам, - музыка. Слух. Ребенком возили в Москву", - и ждал отклика, и не обманулся, музыка была оценена. "С первого взгляда, а как же . война! Мать - домохозяйка, папаша - закройщик. С работы на свою Заимку идет, под мышкой - штука. Ах, думаю, папаша, прихватил шевиота зятю на костюм. А он бревешко несет, топить-то нечем . Но, правда, вот, - выставил он напоказ голубой кант, от голенища до стеганого пояса освеживший его галифе: - В моем присутствии за полчаса . Ак-синь-я!" - по складам открыл ее имя Тертышный. Положив указательный палец вдоль сомкнутых губ, покусывая заусеницы, он косил темными блестящими глазами в ту сторону, откуда чувствовалась ему поддержка, - у него какой-то нюх, умение заводить или угадывать в других единомышленников, - но, скорее, обеспокоенно, чем озорно: не видать ли Конон-Рыжего, который помнит Мишу Клюева, его подружку Ксеню, ставшую теперь его, Тертышного, женой. "Красивая?" - спросил его Комлев. Тертышный в ответ - как когда-то Клюев - выставил большой палец и просиял . Были в его внезапной женитьбе нетерпение и какой-то вызов, желание поступить наперекор как бы негласному среди воюющих парней уговору не спешить с этим делом . вызов совестливой осторожности именно сейчас, после того, как, судимый и разжалованный под Сталинградом, он вновь получил офицерское звание, командует звеном. Женатый летчик, всем известно, не так безогляден, как холостяк. А молодожен Тертышный, - по