quot;Мы с ним из одной роты аэропланщиков ."), потом своего первого эскадронного Горькавого, Косую Мечотку, где зацепила его когда-то казацкая пуля, как укрывался холодной осенью в стогах . а вокруг ничего не узнавал. Это его доканывало. Он мрачнел лицом, мрачнел . - Конницу Мамонтова давили аэропланами, сколько их у нас было, слезы! - взорвался подполковник. - А через двадцать лет . через двадцать два года, где того белобандита рубали, меня берет в шенкеля "юнкерс", гад такой. Еще "фонарь" откроет, кулак выставит . - угрюмо оглядывал он пустующий на востоке горизонт . Нет наших. Но летят. - Всему голова связь, - дал свое объяснение Хрюкин. - Возможно . Прошлый год, под Киевом, если помните . Я в каком положении оказался? А вот в каком, Тимофей Тимофеевич: то демонтируй узел связи, то взрывай. Тол подвели, собрались машинку дернуть - "Отставить!". Слетали на отсечение налета, команда: "Отходим!" А баки-то пустые, вот какое положение. Горючего нет, подвоз кончился. Связь перебита, что с Киевом - неизвестно. Одни болтают - сдали, другие - уличные бои. Короче: истребители, командую, - со мной на пятачке истребители остались, - занять круговую оборону! Коли "дугласы" обещаны, авиация не подведет. День держимся, другой. Боезапаса нет, фуража нет. Приказываю: ждать! Будут "дугласы"! Меня подзуживают отходить, пробиваться, дескать, тепленьким накроют . Цыц! - пресекаю. Паникеры, упадочники, отставить! Не было такого, чтобы авиация подвела, я им челюскинцев привел . И что же? Мой верх! Не "Дуглас", "пешка", в единственном числе, хвостовой номер "девягь" . Явилась. Как мы красавицу встретили - другой разговор . рассвета дождались, в бомболюки погрузились, и таким-то манером девять человек летного состава вывезли . Теперь в Валуйках встречаю воентехника с "девятки". От Харькова цехом прет, злой. Волком смотрит. Сапоги на нем, Тимофей Тимофеевич, не описать. Подметки прикручены телефонным проводом, как ступает - непонятно. "Пока, - говорит, - союзнички второй фронт не откроют, я их не сяиму". - "Никак их устыдить хочешь?" - "Потерплю, - отвечает. - Может, из Тобрука ударят ." - "Да ведь Тобрук-то, - говорю, - англичане сдали ." - "Тобрук?!" - "Сдали. Было сообщено". - "Тогда я босый пойду". Внешне как будто не того . Здоров. - Долго же ему босым шлепать . - отозвался Хрюкин. - А нам?! - и смолк подполковник: нос к носу с "эмкой" - немецкие мотоциклисты . Под автоматными очередями метнулись в степь, петляли по ней ночью, как зайцы . Все живое с нашей стороны двигалось к Дону, их же в потемках занесло на какую-то пустошь, они увязли в трясине, на рассвете собралась подмога, "эмку" вынесли на руках . По воде, сколько хватало глаз, колыхались плотики, бревешки, резиновые скаты, а лодок не было. И парома, обозначенного на карте, не было. Паром увели, чтобы не достался противнику, на другой берег, для верности там его и притопили. Из обломков кинутого грузовика соорудили плот, подвели под него выловленные лесины, вкатили на хлипкую опору "эмку", В расчете на паром, к берегу подошла и встала мотоколонна, за нею слышны были танки . "Грести по команде, слушать меня, - распоряжался Хрюкин. - Не то поплывем и не выплывем". Вспомнив, как гонял когда